Цитатник Neverlands

Барон спешил к полю битвы, которая должна начаться ночью – это был его долг перед сеньором и перед честью. Только, наверное, барон был очень невезучим человеком – он имел немало недостатков, в числе которых были заносчивость и задиристость. Хотя, именно последние два барон неплохо компенсировал при помощи копья и меча, но он ещё не знал, что на этом свете у него уже не осталось долгов, ни перед честью, ни перед сеньором, не перед Всевышним. Голос, который он услышал, поднимаясь на холм, с которого просматривалось много миль окрест, на верном коне, сверкая отблесками заката на битых – и это было заметно, сколь не правь и не полируй – доспехах, принадлежал мужчине, но почему-то он показался ему таким странным – нежным. Барон не любил ни нежностей, ни, тем более – странностей, и пришпорил коня, направившись на голос, чутко прислушиваясь. На камне сидел рыцарь – похоже бедный, судя по отсутствию лошади, но меч и доспех его были явно очень дорогими. Наверно, его так же привёл сюда вассальный долг, но если это так, то почему он не торопится в лагерь сеньора, на который вот-вот могут напасть норманны, а сидит на камне, простелив свой иссиня-чёрный плащ, и поёт эту странную песню? Похоже, он поёт о легенде, столь известной в здешних краях!
- Благородный рыцарь о чём ты поёшь? – вопрос барона остался без ответа, – Рыцарь, я тебя спрашиваю, отвечай, или мой меч научит тебя вежливости! – терпению барона, никогда не бывшему слишком прочным и долгим, пришёл конец. Впрочем, не только терпению.
- Моя песня, о будущем воин. А в мире есть два правила – не тревожь и не нарушай Песнь Будущего, и не буди в Поэте Дракона! – рыцарь выдернул из-под спины иссиня-чёрный плащ и взмахнул тонкой тканью. Громадный Чёрный Дракон раскинул свои крыла на вершине холма, и распахнул пасть, через мгновение сомкнув челюсти, раздавив и прокусив полированный, но битый доспех, и оторвав верхнюю часть тела барона. Испуганное животное, заржав, помчалось вниз, неся на спине кровоточащий огрызок своего хозяина, а дракон встряхнул головой на длинной и грациозной, подобно лебединой, шее, выбрасывая омерзительную человеческую плоть – она не годилась в пищу мудрому водителю Ночной Колесницы.
Дракон посмотрел с холма и жадно втянул воздух всей мощью своих лёгких. Там, внизу, горели огни деревни и костры лагеря, скоро там загорятся совсем другие огни – огонь пожаров, огонь боли, огонь ненависти. Но пока, в последних лучах заката, там горел огонь Желаний, человеческих страстей, жажды битвы, страха и надежды – это было пищей Дракона и тем, чему он служил, и что хранил. Далёкий звук боевых рожков донёсся до слуха ящера, – битва начиналась. Могучий дракон взмахнул крылами, и почти мгновенно растворился в ночном небе – ведь его крылья могли пропускать свет луны и далёких звёзд, тех, с которых когда-то пришли Чёрные Драконы.