Цитатник Neverlands

Я устал. Тяжело просыпаться по утрам и видеть одно и то же – кладбище мёртвой техники, треснувшие дома, разорванные ленты автострад. И каждый день я всё больше жалею, что не умер тогда, не исчез в пламени распада атома. Уж лучше превратиться в пыль, в оплавленный песок и бетон, чем жить вот так – и ни живым, и не мёртвым. Усталость накапливается в остовах кораблей, с каждым годом всё больше погружающимся под воду у причалов, в сломанных лопастях вертолётов-спасателей, в рыжей раскраске соснового леса. И даже в зверях диких эта усталость накапливается, смешиваясь с чистым воздухом свободы и горькой ложкой безысходности.
Я больше не надеюсь. Я не надеюсь, что всё станет лучше, краше, веселее. Всё это в прошлом – и демонстрации на Первомай, и весёлые толпы первоклашек, спешащих в школы, и вечерние гуляния, и свадьбы, и даже похороны. Всё прошло, оставив после себя лишь руины зданий, мёртвые пустыри, заброшенные кладбища. Даже память умирает, если долго ею не пользоваться. А ведь в земле похоронено не одно поколение живших. Вот только период короткий – от рождения и до… До того Судного Дня. А дальше идут чистые страницы в книгах ЗАГСов – так никогда и не суждено быть заполненными записями ни о рождении, ни о браке, ни о разводе и тем паче – ни о смерти.
Я помню. Единственное, что осталось у меня, что ещё поддерживает во мне жизнь – это память. Я помню всех – и жителей пёструю толпу, и одиночные фигурки приезжих, залпы салютов и минуты молчания. А ещё я помню зарево того весеннего утра. Помню, потому что это забыть нельзя. И пока я буду жить, эта память во мне останется такой же свежей царапиной, как и плачущая девочка на руках у своей матери, садящейся в автобус и заливающаяся слезами. Тогда она думала лишь об одном – она уезжает без своей любимой игрушки, а папа задержался на работе, а мама плачет, потому что любит папу, ждёт, надеется и верит. Много лет спустя эта девочка, а теперь уже девушка, приехала обратно. Она поднялась на свой этаж и, найдя пучеглазего плюшевого медвежонка, долго плакала, обняв его. Он много значил для этой девочки и ничего не значил для мародёров, которые как шакалы набросились на опустевшие дома, магазины, склады. Нет, в отличие от шакалов, мародёры не были санитарами, а наоборот несли, разносили заразу дальше и дальше вглубь страны, а некоторые умудрялись и даже за её пределы. Я помню обо всём этом.