Я для тебя останусь…

Тьма. Провал и словно скольжение по туннелю. И яркий свет. На кровати лежала та девушка, что и была на фотографии на памятнике. Вот только не похожа она была на себя. Бледная кожа обтянула иссохшееся лицо, черты лица заострились и дышала девушка тяжело, со свистом. Скрипнула дверь и в больничную палату вошёл мужчина. Девушка открыла глаза.
- Уходи, Лекарь. Уходи.
- Мне дано Право. Я попробую…
- Не надо… Песчинки моей жизни скоро окончательно перелетят в нижнюю колбу часов жизни и мой путь закончится. Не продлевай его. Я дошла до конца своего Пути…
Девушка говорила тихо, прерываясь. Тяжело было ей говорить, а мужчина молчал.
- Я… Я могу попробовать продлить…
- … мучения? Ты же знаешь, что болезнь моя не излечима. Ты только отодвинешь мой конец, а не вылечишь меня. А Право ты можешь… Ты можешь использовать не том, кого действительно можно спасти. Меня же… Меня уже поздно…
Девушка закашлялась и с уголка рта стекла тоненькая струйка крови. Мужчина продолжал стоять, и только руки его постоянно двигались, словно плели что-то из невидимых нитей.
- Уходи, Лекарь. Мне… Мне не долго осталось… И позови… Позови Пашку… Я… Я должна ему кое-что сказать…
Она закрыла глаза и снова закашлялась. Мужчина развернулся и направился к двери, аккуратно открыл её и вышел в коридор. В коридоре сидело двое – парень лет тридцати и мужчина за шестьдесят. Оба вскочили.
- Как? Как она? Ты… Ты… Всё сделал? Да? Всё?
Вышедший из палаты лишь виновато развёл руками, отрицательно покачал головой и отвёл взгляд.
- Она… Отказалась.
- Это её Право, Паша. – мужчина постарше взял молодого спутника за руку. – И она им воспользовалась.
- Я… Я понимаю! Понимаю! Но… Почему? Почему?!!!
- Пойдём к ней. Я слышу, как она тебя зовёт. Время её близко и в этот миг ты должен быть… Быть рядом с ней.
Молодой парень вырвал руку и, рывком открыв двери, вошёл в палату.
- Оля! Оленька! Оля!
- Паша… Пашенька… Милый… Родной… Любимый… Паша…
Девушка шептала и одинокая слезинка скатилась по иссохшей коже.
- Оля! Олечка!!! – парень не кричал вголос. Он кричал душой, видя как доживает последние мгновения та, которую он любил больше жизни, та, которую… Которую он любил…
- Паша… Мой хороший… Ты здесь, а значит всё… всё будет хорошо. Инквизитор… Он там, да? За дверью?
Парень молча кивнул головой, покрывая почти просвечивающуюся ладошку девушки поцелуями. Слёзы капали из его глаз, но он не замечал их, а девушка смотрела на своего любимого и улыбалась…
- Пашка… Не плачь… Мне… Мне уже не больно… Правда… Мне… Я знаю, что скоро уже всё, но мне умирать не страшно… Потому что… Потому что у меня есть ты, Пашка… Зови… Инквизитора…
Парень не двинулся с места, но дверь открылась и вошёл пожилой мужчина.
- Ты звала меня? – голос его был тих, но звоном отдавался от стен.
- Да… Инквизитор… Мой час… Мой час вышел… Я… Я не буду исповедоваться. Ни к чему это… Пусть… Пусть грехи мои тяжкие уйдут вместе со мной…
- Ты имеешь на это Право…
- Имею… И воспользуюсь этим Правом. Но у меня есть одна просьба…